Костыгин Лог

          Товар со станции Шумиха

 

      Какой-то невезучий 1955 год выдался для Ильи. Перед самыми выпускными экзаменами в десятом классе его положили в больницу и прооперировали. После операции начались осложнения. Весна и начало лета ушли на восстановление здоровья.

       Из больницы он вышел перед последним экзаменом, поэтому оценки в аттестат ему выставили по итогам учебного года. Поступать в ВУЗ Илья не рискнул, решил поработать, отслужить в армии, а потом продолжить своё образование. Отслужившим воинам полагались льготы. До призыва в армию остался в родном селе, нацелился поработать в совхозе, но мать и сестра стали отговаривать:

           - Куда ты после операции стремишься на трактор, возиться с тяжёлым железом. Оклемайся маленько, поработай в рабкопе. С десятью классами туда возьмут.

       Оформился Илья в эту организацию кассиром, по рекомендации сестра, которая там трудилась много лет. Только кроме обязанностей кассира выполнял и другие работы.

       Во второй половине февраля 1956 года, в канун праздника Дня Советской Армии поручили Илье съездить за товаром в Шумиху. Своих машин в рабкопе не было. Добирайся до Шумихи как знаешь, там лови грузовик с Половинской автороты, договаривайся, грузи и вези. Чаще всего удавалось поймать грузовик на элеваторе.

       Пошёл Илья к шофёру бензовоза. Дядька средних лет, бывший фронтовик, разочаровал его:

           - Есть у меня уже пассажиры, давай в другой раз, дня через три четыре.

           - Поздно будет, к празднику не успеем.

           - К празднику? А что получать будешь?

           - Водку.

           - М-да, тогда придётся взять тебя. Приходи утром, часиков в пять, не проспи.

           - Спасибо, не просплю. – обрадовался Илья.

 

      Дома он почистил костюм, погладил брюки, приготовил свежую рубашку.

           - Ты в дорогу собираешься, как на танцы в клуб. – сказала ему мать. – Одевайся по теплее, зима на дворе.

           - В город, мама, еду.

           - А в городе, что лето наступило? Надевай свитер, валенки.

     Поразмыслив, Илья согласился.

 

    Утром мать разбудила его в начале пятого. Есть не хотелось, кружка молока была выпита через не хочу. Когда он оделся, мать подала сумку:

          - Тут пирожки, молоко, хлеб.

          - Мам, зачем так много?

          - Еды в дороге много не бывает. Едешь на день, бери на неделю. Так в старину говаривали. Ну, с Богом.

         - Пока, мама.

     На улице было не очень морозно, но ветрено. Светились окна в нескольких домах. Там доярки собирались на работу, а село ещё спало. Илья скорым шагом спешил к дому водителя. Не доходя до его дома, услышал шум мотора. «Уедут без меня» - мелькнула мысль, и он с шага перешёл на бег.

        - Здравствуй, дядя Кондрат. Не опоздал? – подбегая к машине, проговорил запыхавшийся Илья.

        - Нет, парень, пойдём в дом, чаю попьём, а мотор пусть прогревается. Ты не завтракал.

        - Завтракал, завтракал.

 

     Через полчаса бензовоз выезжал из села. В кабине кроме шофёра и Ильи сидел ещё один пассажир. Прочищенную снегоочистителем дорогу, на открытом месте, слабая позёмка покрывала свежим снегом. Фары освещали высокие бровки по краям дороги. И иногда впереди  высвечивался перемёт. Шофёр добавлял обороты мотору и бензовоз с рёвом брал препятствие.

      В кабине было прохладно, но дядя Кондрат, крутя свою баранку, снял рукавицы и спросил:

          - Не замёрзли? На той неделе у меня моторчик печки сгорел, другой достать -  проблема, вот и мёрзнем теперь.

          - Ничего, мы тепло одеты. – ответил Илья, а сам подумал: «Хорошо, что мать послушал, иначе околел бы уже».

      Забрезжил рассвет. Впереди показались огоньки Ново-Кочердыка. Бензовоз, не останавливаясь, проехал по тёмным улицам. Редкие фонари тускло освещали райцентр.

       За селом дорога пошла лучше. Очевидно, несколько машин уже прошли в сторону Шумихи. Дядя Кондрат добавил скорость бензовозу. Машину стало сильнее трясти на кочках и выбоинах, зато быстрее убегали взад километры. Проехали Матвеевку, Заманилки, Упалы «Убалино».

Водитель повеселел:

           - Прошлый раз я ночевал в Заманилках. Такие снежные заносы были, что только за снегоочистителем можно было двигаться.

 

       В Катайске «с. Мир» остановились, вышли из машины. От долгой, тряской дороги тело одеревенело. Илья, разминаясь, ходил вокруг машины, а дядя Кондрат поднял капот и что-то проверял у мотора.

          - Илюша, принеси водички, ведро под рамой укреплено. – попросил он, не разгибаясь от мотора.

    Илья быстро выполнил эту просьбу, так как бензовоз стоял у самого колодца. Через несколько машина тронулась. Село осталось позади, а впереди ухабистая, кочковатая дорога.

      До самой Шумихи ехали без остановок. Только при встречных машинах пятились назад до «кармана», сворачивали в него, пропускали встречных и снова вперёд.

        За долгие часы поездки у Ильи затекли ноги, устала спина, холод стал пробираться под тёплую одежду. Он с удивлением смотрел на шофёра, который был в хорошем расположении духа и, казалось, не обращал внимания на холод, на сотрясение и толчки машины. Фронтовику, наверное, на войне бывало во сто раз хуже.

 

        В Шумиху приехали в три часа дня, подъехали к нефтебазе, у ворот остановились, все вышли из машины.

            - Повезло нам сегодня, без приключений доехали, редко так бывает. То буксуем, то ломаемся. – сказал довольный дядя Кондрат.

       Илья направился в сторону элеватора. Там изредка выезжали порожние грузовики. Только третий грузовик оказался с Половинской автороты. Чуть притормозив, шофёр высунулся из кабины – крикнул:

            - Некогда, тороплюсь!

 

 

           - Погоди! Водку повезём! – вдогонку прокричал Илья.

      Машина остановилась, водитель выпрыгнул из кабины, подошёл к Илье.

          - Куда ехать?

          - В Костыгин.

      Водитель почесал затылок, помедлил и, махнув рукой, сказал:

          - Ладно, едем, хорошо, что не в Усть-Уйку.

     Илья сел в кабину рядом с шофёром, которому было лет 35.

          - Петро. – подавая руку Илье, назвал себя мужчина.

          - Илья. – ответил тот. – Дорогу на базу знаешь?

          - Не впервой, знаю.

 

      Рабочий день заканчивался, документы Илья успел оформить, но кладовщик не сразу согласился  отпустить товар.

          - Поздно уже, завтра с утра.

          - Да мы быстро, а то шофёр не будет ждать, укатит домой. Я его еле уговорил, пообещал, что не задержу до завтра. – слукавил Илья.

          - Хорошо подъезжайте и поторапливайтесь.

      Начали грузить ящики с водкой, бегом, без остановок. Кладовщик подгонял, но предупредил:

           - Разобьёте, не спишу, весь бой отдам вам.

      Когда на первый ряд поставили ящики второго ряда, Петро сказал:

           - Стоп, давайте пересыпим снегом.

     Подъехали к сугробу, лопатой набросали в кузов на ящики снега и потом на эту снежную подстилку поставили третий ряд. Рабочий день кончился. Отъезжая от базы, Илья облегчённо вздохнул:

           - Ну, теперь брезентом упакуем и в путь.

           - Дело к ночи, чтобы не ночевать в степи, или в лесу, заедем в экспедицию / были в то время подобие постоялого двора для приезжих /, переночуем, а утречком тронемся.

       Илья согласился. Они подъехали к деревянному дому, где одна половина – для хозяев, другая – для приезжих, въехали во двор, закрыли ворота, набросали сверху ящиков снега, укрыли брезентом и увязали. Петро слил воду из мотора.

       В комнате для приезжих ничего лишнего: печка, на ней большой железный бак для воды, стол, скамейка, две табуретки, топчан, в углу умывальник, на стене старые часы-ходики.

       Илья принёс дров, затопил печку. В это время Петро успел умыться и поменять фуфайку на москвичку, которую принёс из машины.

           - Я пойду ночевать к товарищу, а ты к пяти часам утра согрей воды побольше. – Наказал он Илье и ушёл.

      Остался Илья один в чужом городке, в чужом доме, вышел во двор, обошёл тёмный силуэт машины, потрогал холодный брезент, набрал охапку дров и вернулся в дом. «Хорошо, что в тепле, не в кабине». – подумал он, подбрасывая поленья в печку. Потом разложил на столе пирожки, хлеб, достал бутылку с молоком.

        После ужина Илья принёс ещё две охапки дров, чтобы хватило на ночь, и прилёг, не раздеваясь на топчан. Который был широк, человека три свободно могли уместиться на нём. Матраса было два и две подушки, конечно, без чистых наволочек и простыней. На стене тикали ходики, показывая начало десятого часа. Но Илью одолел сон, сказался трудный, длинный день…

      Вдруг ему показалось, что из-под брезента кто-то тащит ящик с водкой. Он встрепенулся, глянул на часы, шёл первый час ночи. Поспешно накинув москвичку, Илья выскочил во двор. Полная тишина, кузов упакован, все ящики на месте. «Приблазнит же такое», - мысленно выругался парень и вернулся в дом. Дрова в печке прогорели, даже угли подёрнулись пеплом. Илья пошевелил их кочергой, подбросил свежих поленьев и снова улёгся на топчан. Но спать уже расхотелось. Через час Илья пошёл проверять своё груз. Внимательно осмотрел кузов, потрогал

 

 

верхний ряд ящиков. Ничего не пропало. «Спят уже воры, наверное. Пойду и я подремлю». – подумал он, заходя в дом.

       Накрывшись своей москвичкой, через некоторое время Илья задремал. Но сон был короткий и тревожный. В четыре часа он снова был на ногах, ходил проверять груз, топил печку, грел воду

 

       Петро пришёл в начале шестого. Минут сорок ушло на разогрев и заводку двигателя. В шесть часов машина была готова к выезду, и они тронулись в путь. Сначала всё шло хорошо. Ехали без помех, правда трясло на кочках. В кузове жалобно позвякивали бутылки.

           - Поторопились мы с тобой, Илья. Нужно было на дно кузова сыпнуть снега, потом на первый ряд, так чтобы он просыпался между бутылок, потом уж на второй.

           - Я первый раз, тонкостей не знаю, думал, кладовщик подскажет.

           - Нужна твоя забота кладовщику. Он отпустил товар и больше за него не отвечает.

 

      В Птичьем остановились около магазина. Илья купил хлеба, пряников. Петро предложил:

           - Может быть, для тепла по сто грамм примем?

       Илья неохотно полез в кузов, достал бутылку. В бардачке машины нашёлся гранёный стакан. Петро, не морщась, опрокинул в рот полный стакан водки, налил Илье, тот пригубил, скривил рот и стал закусывать.

            - В торговле работаешь, а пить не умеешь.

            - Не хочу, пей сам. – сказал Илья и пожалел о сказанном…

       Петро на радостях выпил чуть не всю бутылку, повеселел, лихо тронулся с места и не сбавляя газу на кочках, погнал машину по дороге. В кузове бутылки зазвенели ещё веселее. На одном из поворотов машина врезалась в снежную бровку дороги так, что мотор заглох. Шафёр с руганью вылез из машины, достал лопату, и они с Ильёй по очереди стали откапывать передние

колёса.

           - Гробина проклятый, дороги ему мало! – ругал Петро своего кормильца. Открыв капот, ахнул и добавил. – Полное хайло снега набрал, стервец! Теперь свечи и трамлёр сушить надо.

      Прошло довольно много времени пока кое-как, с чиханием завёлся мотор, и они выехали из сугроба.

      В этот день такое повторилось ещё два раза. Правда последний раз копать не пришлось. Их вытащил шедший за ними ЗИС. К вечеру они приехали в Катайск. Петро подрулил к дому своего знакомого. Люди узнали, что везут водку, совали Илье деньги и тот вынужден был продать бутылок десять.

 

      Ночь прошла также беспокойно, как в Шумихе. Утром Петро опохмелился, ссылаясь на поломку, куда-то исчез, явился к обеду уже навеселе. Завели мотор, тронулись в путь и без приключений снова не обошлось. Смогли в этот день доехать только до Матвеевки. Петро сказал:

          - Без ремонта не дотянем до Костыгина, пойду к завгару клянчить запчасти.

      Илья ничего против не мог сказать, он полностью зависел от водителя. И ещё одна ночь  прошла беспокойно, почти без сна. Машина с водкой стояла на улице. Через час, через полтора приходилось проверять груз.

      На четвёртый день своей командировки Илья наконец-то добрался до Костыгина. Стали разгружать машину и ужаснулись. Битых бутылок набралось больше пятидесяти. Сестра заплакала:

          - Тут судом пахнет. Что теперь делать?

          - Ничего. – ответил Илья. – Я спать хочу.

 

      Дома мать встретила словами:

         - Слава Богу, вернулся живой, здоровый. Батюшки! А костюм-то измял как, и лицо будто

 

 

коптили тебе. понравился город?

         - Какой Шумиха город? Большая деревня. И некогда было шляться по нему. В глазах всё ещё дорога рябит, спать хочу.

         - Умойся, поешь, потом и спи себе на здоровье.

 

      Илья проспал остаток дня и всю ночь, до семи утра, если бы мать не разбудила, то спал бы до обеда. Проснувшись, он увидел в глазах матери слёзы.

         - Как же так, сынок?

         - Ты чего, мама?

         - Анна всё рассказала мне, пока ты спал. Собираются в суд подавать.

         - Не бойся, не расстреляют. – бодро ответил Илья, а у самого ёкнуло сердце. Он вспомнил

вчерашнюю разгрузку машины.

      В восемь часов Илья был на работе и его сразу вызвал к себе председатель рабкопа.

          - Дай полный отчёт по проданной водке и по битым бутылкам, потом сам составь заявление

В Шумихинский суд, когда придёт повестка, поедешь туда и возьмёшь документы, чтобы получить с базы товар.

          - Как? Опять, а если меня посадят?

          - Посадят, другого пошлю. В этот раз коробки с печением повезёшь, они не разобьются.

      Заявление отправили в суд, и вскоре пришла повестка. Илья уехал, оставив мать и сестру волноваться.

      Суд вначале Илье показался страшноватым, но обстоятельство дела свели к определению возместить убытки.

       Довольный юноша снова ловил на элеваторе машину. Молодой парень, ровесник Ильи, на ГАЗ- 51 согласился сразу. С ним Илья, довольно быстро, нашёл общий язык, и рейс прошёл без приключений, доехали в один день.

       Недостача небольшая всё же была. Где-то Илья недосмотрел. Его по молодости и по неопытности обманули, или он сам что-нибудь напутал. Но это была мелочь по сравнению с прошлым разом.